Автор статьи описывает свой опыт преподавания романа «Преступление и наказание» знаменитого русского писателя Федора Михайловича Достоевского ританским студентам. Исследовательница делает акцент на разнице между западной и русской философией и литературой. После подробного погружения в русский культурный контекст (необходимого из-за ментальных различий человека русской культуры и британца) автор переходит к анализу романа, сравнивая его героев с героями других произведений русской литературы и обращая внимание студентов на наиболее важные с её точки зрения аспекты произведения. and The author of the article describes her experience of teaching the novel Crime and Punishment by the celebrated Russian writer Fyodor Dostoevsky to British students. The researcher emphasises the difference between Western and Russian philosophy and literature, and gives a detailed description of the Russian cultural context. From a discussion of civilizational differences, the author then moves on to the actual analysis of the novel, and places its heroes in the broader framework of Russian literature. In doing so, she draws attention to what she deems the most significant aspects of Dostoevsky's work.
Předložena stať je věnována problematice prozaické tvorby ruského spisovatele Viktora Astafjeva. Souběžně s jeho stěžejními dily, jakými jsou zejména Poslední pocta, Pastýř a pastýřka. Moderní pastorále a Její Veličenstvo ryba, vydává Viktor Astafjev v rozmezí let 1961–1987 na tři desítky drobných prací, které později vycházejí pod názvem Záseky. and The study reflects on a contemporary Russian writer Victor Astafyev. In the proximity of his crucial pieces of work, which are namely the following: The last Tribute, Shepherd and Shepherdess. A Modern Pastoral and Czar-Fish, Viktor Astafjev published in the years 1961–1987 approximately thirty short stories, which were later on published in the book – Abatises.
Жизнь и литературная деятельность болгарского поэта, публициста, историка литератуы, деятеля болгарского возрождения Р. И. Жинзифова, к сожалению, не была до сих пор разобрана и правильно оценена. Ни одна из всех попыток; сделанных во второй половине XIX века и в начале нашего столетия, не объясняет личность Жинзифова во всей ее сложности и, иногда, противоречивости. Только в 20-х годах нашего века были собраны и изданы его поэтические произведения и переводы со славянских языков (русского, чешского, польского) с краткой биографией. Хотя это издание является до сих пор лучшим, оно не дает общего представления о поэте и его поэзии, его росте, развитии и формировании его мировоззрения, отразившегося в его поэзии и публичистических статьях; составитель издания не показывает благоприятного воздействия русской прогрессивной литературы и русской общественной мысли, которая имела первостепенное значение для формирования его поэтической личности. Болгарский буржуазный историк литературы, типичный представитель формализма Боян Пенев в своей истории болгарской литературы совершенно неправильно оценил Жинзифова и его творчество. Пенев отвергнул все положительные мнения о патриотической деятельности Жинзифова, высказанные Н. В. Гербелем, К. Иречеком й др. Притом он не делает никакой попытки определить место и роль Жинзифова и его творчества в болгарском возрождении. О положительном воздействии русской литературы на его творчество он ничего не пишет, только упоминает о "подражаниях" Жинзифова русским поэтам. "Избранные произведения" Жинзифова под редакцией П. Динекова лишены всякой ценности. Динеков не подобрал типичных стихотворений Жинзифова, характеризующих его идеологическое развитие от идеалистического понимания исторического процесса к его революционным призывам к восстанию, не обратил, внимания на воздействие революционно-демократического направления в русской литературе и общественной мысли на творчество Р. Жинзифова. Попытку определить роль Жинзифова в болгарском возрождении сделал В. Велчев. Он кратко, но хорошо и правильно показывает воздействие русской литературы не только на творчество Жинзифова, но и на творчество других болгарских писателей эпохи возрождения. Из заграничных историков литературы, начиная Пыпиным - Спасовичем, Махалом, Вейнгартом и др., почти никто не показал действительного значения Жинзифова и органической связи его доээии с русской прогрессивной литературой. Они совершенно неправильно считают его только поэтом-славянофилом. Нам в настоящей статье хотелось бы показать решающее значение русской и украинской литературы и общественной мысли для формирования его личности как поэта, патриота, демократа и революционера. Однако, данную статью надо считать только частью работы, цель которой попробовать оценить в целом творчество Р. Жинзифова.
Словенский литературный язык до середины 19-го века имел двелитературные нормы: центральную и восточнословенскую. (1) Центральный литературный язык появился в 16-м веке во время протестантизма и назывался Краньски язык, которого сформировали Трубар, Крель, Далматини, Бохорич. На этом языке писали так же авторы из приморского региона Словении, Корошкой и Среднештаерской области. (2) Восточнословенский литературный язык был созданв 18-м веке. У него было два варианта – прекмурский язык характерный для области между Муройи Рабо, и восточноштаерский язык используемый в районе между реками Драва и Мура. Оба языковых варианта развивались изолировано в Австрийском (немецком) и Венгерском регионах. Объединение словенской литературной нормы произошло в середине 19-го века – во время так называемой "весны народoв", концепта, который исходил из романтического понимания нации и языка так называемого новословенского или единогословенского литературного языка. and Until the middle of the nineteenth century the Slovenian literary language had two norms: Central and Eastern-styrian. (1) The Central literary language occurred in the sixteenth century in the epoch of Protestantism and was called Carniolan language, formed by Trubar, Krelj, Dalmatin and Bohorič. The same language variety was used by the authors from the Primorska region of Slovenia, Koroshka region and Central Styrian. (2) Eastern-styrian literary language was formed in the eighteenth century and had two varieties – Prekmurian language used in the region between Mura and Raba and Eastern-styrian used in the region Drava and Mura. Both linguistic varieties were developing separately in the Austrian (German) and Hungarian regions. The unification of the Slovenian literary norm occurred in the middle of the nineteenth century – in the times of the so called "spring of a nation", a concept related to the romantic idea of the nation and the language, Newslovenian or unified Slovenian literary language.
Článek je věnován dílu Josefa Dobrovského Českých přísloví sbírka (1804). Jednotky Slovníku jsou srovnány s aktuálními českými příslovími. Bylo zjištěno, že pouze 8–11 % přísloví uvedených Dobrovským patří k jednotkám rozšířeným v současné češtině. Jsou uvedeny rozdíly v přístupu k příslovím. Autorka popisuje změny ve formě a sémantice přísloví a určuje důvody těchto změn. and The paper analyses Dictionary of Czech proverbs written by Josef Dobrovský (1804). The proverbs are compared with contemporary Czech proverbs. It was found out, that only 8–11% of proverbs fixed in Dictionary of Czech proverbs belong to frequent proverbs in contemporary Czech. The access to proverbs was different too. The author describes changes of the form and semantic of proverbs and shows courses of the changes.
Рассматривается одна из важнейших функций литературы, связанная с сохранением исто рической памяти культуры. Порожденные "малым" историческим временем, произведения пребывают и осуществляются в "большом" (по М. Бахтину), чем и определяется их истори ографический ресурс. Этот компонент предполагает присутствие в художественном тексте каких-либо конкретных для данной эпохи знаковых фактов, он вскрывает мотивацию исто рических событий, их допустимую интерпретацию (фиксирует состояние, предшествующее энтропии уклада, исторический консерватизм, национальные версии либерализма и пр.). В качестве культурологического истока взято "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона, преемственность акцентной идеи которого сохраняется и в русской классике. Тема раскрывается на примере наследия Ф. Достоевского. and The given article considers one of the major functions of the literature, connected with conservation of historical memory of culture. The works generated by a "small" historical time, remain and are carried out in a "big" time (by M. Bakhtin), which defines their historiographic resource. This component assumes a presence in the art text some specific facts, indicative for the given epoch, opens the motivation of historical events, their admissible interpretation (locates a condition previous to the entropy of the way, historical conservatism, national versions of liberalism etc.). As a culturological source was taken the Sermon on Law and Grace by Metropolitan Hilarion, the continuity its accentuated idea is kept in Russian classics. The subject develops on the example F. Dostoevsky's heritage.