| s-1
| Несостоявшееся путешествие. |
| s-2
| Не знаю, любил ли я отца в эти ранние годы. |
| s-3
| Едва ли. |
| s-4
| Я любил Дарью, Дашуру, служительницу и стража нашего дома. |
| s-5
| Но отец возбуждал мое любопытство, будил фантазию. |
| s-6
| Каждое утро он куда-то исчезал и появлялся под вечер, когда единственное окно длинного коридора нашей квартиры, обращенное на закат, обливалось оранжевым, и на полу под ним ложились светлые, сияющие полосы. |
| s-7
| То, куда отец исчезал, называлось обычно службой, реже - биржей. |
| s-8
| Я не знал значения ни первого, ни второго слова. |
| s-9
| Но второе слово меня чаровало. |
| s-10
| И до восьми лет на привычный вопрос взрослых: 'Кем ты хочешь быть, когда вырастешь!' - я с гордостью отвечал: 'Биржевиком', когда я пошел в школу и научился хитрить. |
| s-11
| Я знал, что с таинственным словом 'биржа' связаны и те красивые денежные знаки, которыми мне давали играть. |
| s-12
| Дети любят играть в куплю-продажу, инстинкт торговли, мены, наверное, один из древнейших человеческих инстинктов. |
| s-13
| Летом на даче, в погожие дни, мы - ребята - играли в 'зеленщика'. |
| s-14
| Листья подорожника были салатом, его зеленые, пупырчатые стрелы - огурцами. |
| s-15
| Другие травы означали морковь, капусту, петрушку, репу, свеклу; в ненастье мы играли в 'кондитерскую' - лепили булочки из грязи, в особых формочках 'пекли' всевозможные пирожные и кексы из мокрого песка; зимой мы играли в скобяные москательные лавки. |
| s-16
| На этих игрушечных торжищах мы расплачивались не бумажками и щепочками, а красными, синими, узорчато-белыми, тугими, пахучими, хрустящими деньгами пяти континентов. |
| s-17
| Деньги раньше марок одарили меня волнующим ощущением широты, безграничности мира. |
| s-18
| Биржа казалась мне и портом, и кораблем одновременно, а вернее - воротами в огромный, захватывающий дух простор жизни. |
| s-19
| Отец был путешественником в нашей семье. |
| s-20
| Дашура ходила за съестным до того, как я просыпался, мамины вечерние выходы происходили поздно, когда я уже спал. |
| s-21
| Один отец на моих глазах с каждодневным, неиссякаемым бесстрашием исчезал в неведомом. |
| s-22
| И меня тянуло за ним, тянуло в мир, где хрустят, переходя из рук в руки, все эти красные, голубые, зеленые, синие деньги. |
| s-23
| У нас в коридоре, наискось от окна, глядевшего на закат, находился чулан. |
| s-24
| Две стены у него были настоящие, капитальные, а две - дощатые, оклеенные обоями, в три моих роста и много не доходящие до потолка. |
| s-25
| Когда мысль о путешествии овладела мною, благородная крутизна этих двух стен увиделась мне бортами корабля. |
| s-26
| Небо за окном обернулось морем. |
| s-27
| Нелепый, увенчанный башенкой купол армянской церкви, стоящей напротив нашего дома, стал чем угодно: маяком, островом, городом, пиратским судном, а сам я - капитаном, готовым вести свой корабль, окрещенный 'Биржа', в таинственную страну биржевиков на розыски моего отца. |
| s-28
| Было все - корабль, маршрут, море, решимость, цель. |
| s-29
| Не было одного - навыка к отвлеченности, к мечте. |
| s-30
| Я читал единственную, самую неромантическую книгу о путешествиях: 'Робинзон Крузо'. |
| s-31
| Книгу, наполненную мелочной заботой об одежде, жратве, хозяйственной утвари. |
| s-32
| Возможно, другой человек выносит из этой книги простор, полет, ветер. |
| s-33
| Но я, что соответствовало, видно, моей комнатной природе и убогому реализму воображения, помнил лишь ее 'хозяйственную' сторону: бесконечный прейскурант всевозможных вещей и продуктов, частью созданных, главным же образом выловленных Робинзоном в море, найденных им на затонувших и потерпевших крушение кораблях. |
| s-34
| Мне и сейчас эта книга представляется гимном торжествующему быту. |
| s-35
| Я не догадывался о том, что чувствует человек в море, между звездами и грозными ночными волнами, но я, постоянно тершийся на кухне, хорошо знал, какая полезная штука - примус. |
| s-36
| Без примуса я не мог выйти в плавание. |
| s-37
| И я полдня мастерил примус из старой консервной банки, проволочки и пуговицы. |
| s-38
| Мне надо было, чтобы этот примус накачивался, иначе его не разжечь. |
| s-39
| Справившись с этой задачей, я приступил к дальнейшим сборам. |
| s-40
| С тщанием, какому позавидовал бы сам Робинзон, я запасал питьевую воду, солонину, галеты, масло, соленую рыбу, спички, порох, свечи, одежду, спальные мешки, бумагу, карандаши, почтовые марки. |
| s-41
| Я не забыл даже учебника немецкого языка - в ту пору ко мне уже ходила немка. |
| s-42
| Эту кропотливую работу я прерывал лишь для воображаемого завтрака, ведь и для Робинзона трапеза была священным обрядом его островной жизни. |
| s-43
| Этот условный завтрак - рагу из чурочек, салат из обрезков маминой зеленой шелковой юбки - по сложности приготовления и поглощения занимал куда больше времени, чем обыкновенный, настоящий завтрак. |
| s-44
| Когда я разделался с ним, окно, глядевшее на закат, облилось розовым, затем желтым, в окнах башенки, венчавшей купол армянской церкви, зажглись красные огоньки, и она как никогда стала похожа на маяк. |
| s-45
| Можно отплывать. |
| s-46
| Я уже собирался отдать команду, но в кухне тренькнул звонок, хлопнула дверь, и мимо борта моего корабля, размахивая толстым, таинственно и туго набитым портфелем, быстро прошел отец: легкий, бодрый, со смугловатым, будто обдутым южным ветром лицом. |
| s-47
| Он вернулся, вернулся сам, не дождавшись меня, из далекой страны биржевиков. |
| s-48
| - Обедать!… - послышался голос мамы, и, грустно окинув взглядом свой прекрасно оснащенный, с поднятыми парусами, с полными трюмами, готовый к покорению пространства корабль, я сошел на сушу. |
| s-49
| Путешествие так и не состоялось. |
| s-50
| Но зато сколько их было потом, сколько верст проделал я по следам отца: далекий Иркутск, душный, пропыленный Саратов, первое чудо Ленинграда, забытый богом Егорьевск, Кандалакша среди поросших карликовыми соснами сопок и похожих на осколки зеркала озер, край, разлинованный, как ученическая тетрадь, рядами колючей проволоки, страшная Рохма… |
| s-51
| И был день, когда отец снова не дождался меня. |
| s-52
| Я был нужен ему, он звал меня, звал последним зовом, и я не поднял обвисших парусов. |
| s-53
| И тогда, так и не дождавшись, он ушел в то последнее далеко, откуда уже нет возврата. |
| s-54
| Как это случилось в первый раз!! |
| s-55
| Семи - восьмилетним я уже знал и любил отца, хотя и третьей любовью. |
| s-56
| Больше всех я любил Дашуру, потом - маму, но их я любил безотчетно, не создавая себе образа своей любви. |
| s-57
| Отца же я любил за то, каким он мне виделся и представлялся. |
| s-58
| Отец был самым сильным. |
| s-59
| Однажды, в воскресный день, на даче в Акуловке, куда понаехало множество гостей, чуть подвыпившие мужчины устроили спортивные состязания. |
| s-60
| Отец лег на лопатки в траву и предложил лечь на него семнадцатилетнему Кольке Шугаеву и крепко держать. |
| s-61
| Когда тот сделал, как ему сказано, отец ловко перевернулся со спины на грудь, и Колька оказался под ним. |
| s-62
| Отец был самым быстрым. |
| s-63
| На тех же состязаниях он опередил в беге всех, кроме длинноногого учителя математики Михаила Александровича. |
| s-64
| Отец был самым находчивым. |
| s-65
| Купив на станции в Пушкино огромный арбуз, он все три километра до нашей дачи катил его перед собой по дороге. |
| s-66
| Правда, когда арбуз взрезали, его хрустко разломившийся шар оказался наполненным лишь розовой водой, но это не имело значения. |
| s-67
| Некоторая противоречивость моих наблюдений меня не смущала. |
| s-68
| Меня нисколько не удивило, что мой силач отец не мог донести со станции арбуз и вынужден был катить его по земле; что за второе место в беге он заплатил маленьким сердечным припадком. |
| s-69
| Я не играл с собой, я действительно не видел ни его малого роста, ни почти женской слабости, ни робких, неумелых рук. |
| s-70
| То, что я видел, поддерживалось легендой об отце. |
| s-71
| Отец был самым храбрым: он заслужил два Георгиевских креста в первую мировую войну. |
| s-72
| Он ходил в штыковую атаку, он заменил в бою убитого командира. |
| s-73
| Он был самым остроумным: про одного знакомого, женившегося в ложном расчете на приданое, он сказал: 'Женился по расчету, а вышло по любви'. |
| s-74
| Он был дерзок. |
| s-75
| Один из маминых поклонников, бывавший у нас в доме, но отважившийся сидеть лишь на кончике стула, принес как-то бутылку шампанского. |
| s-76
| Расхрабрившись, поклонник развязно уселся на стул всем задом. |
| s-77
| Отец тут же побежал в магазин и вернулся весь увешанный бутылками, одну бутылку он нес в зубах. |
| s-78
| Выставив бутылки на стол, отец уселся сразу на два стула, а на третий положил ноги. |
| s-79
| Наконец, он был победителем. |
| s-80
| Известная в Москве женщина и писательница написала целую книгу о том, как она любила отца и как ревновала его к своей сестре, еще более красивой и известной женщине. |
| s-81
| Вот каким был мой отец: силач, бегун, храбрец, герой, остряк, бретер, победитель, словом, обыкновенный отец, какой есть у каждого мальчишки и которого нельзя не любить, которым нельзя не восхищаться. |
| s-82
| И все же его первый арест я воспринял довольно спокойно. |
| s-83
| Это случилось восьмого февраля 1928 года, через два дня после маминых именин, когда у нас были блины и множество гостей. |
| s-84
| Такого числа гостей у нас еще никогда не было, и вся огромная квартира, словно парильня, была заполнена клубами белого, густого, горячего блинного чада. |
| s-85
| Утром по квартире гуляли сквозняки, мама обдувала все углы из пульверизатора. |
| s-86
| Прошел еще день, и уж ничто не напоминало о торжестве, началась обычная жизнь. |
| s-87
| Я проснулся ночью, чего со мной никогда не бывало, от странного, незнакомого, чуждого легкому, свежему духу нашей квартиры, крепкого, душного запаха солдатских сапог. |
| s-88
| Я открыл глаза и сквозь сетку моей детской кровати, как сквозь решетку, увидел серую шинельную спину бойца, идущего к двери. |
| s-89
| - Мама, кто это! - пробормотал я сонным голосом. |
| s-90
| - Спи. |
| s-91
| Это Лелин брат. |
| s-92
| - Спи, - проговорила над моим ухом Дашура. |
| s-93
| Леля - старинная мамина приятельница, ее брат отбывал действительную военную службу - 'воинскую повинность', как еще говорили в нашей семье. |
| s-94
| Я успокоился и сразу заснул. |
| s-95
| Наутро я узнал, что папу арестовали. |
| s-96
| Этот серый боец, вместе с какими-то другими, не известными мне людьми, пришел ночью и арестовал моего папу. |
| s-97
| Мне не очень-то было понятно, что значит слово 'арестовать'. |
| s-98
| Я понимал лишь, что папы не будет с нами какое-то время, что его отвезли в тюрьму, что ничего хорошего в этом нет. |
| s-99
| Но понимал я это разумом, в душе же гордился случившимся: не у каждого мальчика арестовывают отца. |
| s-100
| Гуляя днем во дворе, я говорил всем и каждому, сплевывая от избытка молодечества на раскисшие, серые февральские сугробы: - А у меня отца арестовали. |